Александр Максимович Абакумов
Транскровь
или
(Лето 1999 года)
На главную страницу сайта http://abakumov999.narod2.ru
Примечание 2010 года. Для того, чтобы лучше понять значение всех встреч и всех разговоров описанного периода, я рекомендовал бы ознакомиться со следующими материалами (в последовательности, в которой ссылки на эти материалы и приведены ниже):
http://kgscandal1999.narod2.ru/indexkgScand1999_Ch_1.htm (ПЕРВАЯ часть материала «Причины и следствия «киргизского скандала»» 1999 года.)
Примечание. На http://www.scandaly.ru/news/news2144.html и http://www.scandaly.ru/news/news2147.html есть краткое (!) содержание именно ПЕРВОЙ части моего материала «Причины и следствия «киргизского скандала»».
http://abakumov999.narod2.ru/indexLUKOIL.htm (Полный рассказ о том, как в конце 2000 года в НК ЛУКОЙЛ вымогали у меня «компромат на Вайнштока и Евлахова».
http://kgscandal1999.narod2.ru/Dogov_KMZ.zip (Договоры ГАК «Кыргызгазмунайзат», которые у меня вымогали в НК ЛУКОЙЛ в конце 2000 года.)
http://putinbrat.narod2.ru (О трёх попытках покушения на мою жизнь в 2001 году. Полный рассказ о всех причастных, включая причастного к покушениям «двойника» Путина Потапова. Адреса, контакты, связи, телефоны, фотографии причастных, включая «двойника» («брата») Путина).
http://kgscandal1999.narod2.ru/indexkgScand1999_Ch_2.htm (ВТОРАЯ часть материала «Причины и следствия «киргизского скандала»», - в том числе о последовавших событиях, т.е. о некоторых других отдалённых последствиях «киргизского скандала» 1999 года).
Александр Абакумов.
………………………
….Здесь дело не только в деньгах.
Он уже почти всё понял интуитивно. Он понял почти всё.
Не хватало штриха.
Одного штриха, чтобы считать, что ему полностью всё понятно. Совершенно полностью.
Нужен был штрих.
Но его пока не было.
…С «Сибнефтью» разговаривал раза три. Вначале с секретаршей, - просил передать Саркисову, что подъедет, и хочет встретиться с Сухановым; затем говорил с Саркисовым, который очень интересовался, когда именно будет Андрей, - и Андрей сказал; - так как билет был уже на руках. И ещё раз говорил с секретаршей, - уточнил адрес офиса и станцию метро.
Была пара каких-то «левых» звонков, вновь с каким-то шипением, и вроде бы с обрывками фраз, но Андрей не придал этому никакого значения.
Но на сердце было неприятно как-то…
Однако надо лететь. И доброе дело сделано, и не мешало бы поработать, - денег только-только…
Валера заехал утром и отвёз в аэропорт. Решили, что подождёт до посадки, а там – домой. «Десятку» Андрей оставлял ему. Пусть покатается. Молодец парень Валера. Наш человек.
Как только зарулили на стоянку и вышли из машины, сразу подлетела пара парней, и, цепляясь глазами, стали спрашивать доллары. Андрей отрицательно качнул головой. Те не отставали. Доллары им очень уж хотелось купить. Ну очень хотелось. Андрей глянул с ухмылкой:
- Я и второй раз могу повторить…
Разочарованно, по винтовому пути, они ретировались. Валера взял дорожную сумку Андрея, и они пошли к зданию. В стоящей на стоянке иномарке, пока они проходили, двое сидящих на переднем сиденье парней внимательно смотрели на них, обмениваясь репликами. Так, лишь слегка поворачивая головы, и не отрывая взгляда.
Бывает… Андрей пригляделся. Нет, незнакомые…
У здания аэропорта стояла большая толпа мужчин, и Андрей мельком глянул на них, проходя. Вахта. Человек пятьдесят группа. Ждут самолёт. В Стрежень.
Помнил расписание…
Заглянули в зал, там было всё в порядке, то есть регистрацию ещё не объявили. Но вот-вот, судя по времени. В зале тоже были вахтовики. Человек тридцать.
Ладно, на улице подождём. Вышли с Валерой, закурили. Стояли, перебрасываясь словами, что, мол, позвони, сообщи, когда прилетишь, конечно позвоню, и так далее…
Андрей поглядывал на вахтовиков, которые стояли группками по несколько человек, хотя видно было, что знают все друг друга очень хорошо. Перебрасывались репликами, переходили от группы к группе. Слышался смех. Хохмили чего-то меж собой, подталкивали друг друга.
Почти все, по виду, русские. Было вроде бы и несколько татар. А может, и башкир. Возрастом в основном тридцати – сорока лет, хотя были и помоложе, лет по двадцать пять, и постарше, к пятидесяти.
Одеты так, как и надо для работы. Надёжные куртки разных видов, - у многих с капюшонами; - сапоги или крепкие башмаки, разномастные ковбойки под пуловерами, свитеры, брюки плотной ткани; мелькал кое-где и камуфляж, или затёртая джинса; - но вся одежда не замызганная, а чистая, ухоженная, - хотя, видно, и послужившая уже немало.
У некоторых были рюкзаки, у некоторых сумки через плечо.
Во всех них видны были повадки людей бывалых. Ну, как это объяснить… Да никак этого не объяснить!… По лицам, разве, да по глазам это видно…
А лица были абсолютно у всех с тем оттенком, который называют медным. Не раз, видно, на хорошем ветерке да на морозце градусов под сорок-сорок пять каждый из этих мужиков работал за свой рубль. Может, кто-то и не дурак выпить, но по глазам этого было незаметно.
Чувствовалась в них сила, - и здоровье. И сплочённость. И естественность в любом движении, в каждом взгляде. Незлобивость в каждой шутке.
И видно было, что и к работе привычные, и в работе наверняка спорые.
Есть, есть у нас такие!…
А ведь редко удаётся в гражданской жизни в одном месте увидеть столько крепких, здоровых мужиков. А ведь такие мужики горами могут двигать…
И с ходу понятно, что случись лихо, - «Равняйсь… смирно!…», - и будет это грозная сила.
Наша сила.
Хотя не всё нынче решается в рукопашном бою, - скорее наоборот…
Да, сейчас всё делается по-другому…
Но Андрей гордился, глядя на этих людей, что он тоже русский.
Кивнул Валере: «Наш народ!…». Валера глянул на Андрея и с пониманием прикрыл глаза.
Да Валера и сам был на них похож! Той же породы. Тоже молодец.
Думал Андрей и о том, что вот прилетят сейчас эти мужики, разместятся в вагончиках или общежитиях, и пойдёт у них тяжкая работа. Будут бурить, или качать, или ремонтировать оборудование, - всё в суровых условиях, потому что там одна мошкара может свести с ума, а ведь есть в тех краях и иные прелести, им с Валерой просто неведомые. Но будет течь нефть по трубопроводам высокого давления, через узлы учёта с контрольной аппаратурой попадая в какой-нибудь из магистральных трубопроводов; пойдёт она на заводы, пойдёт она на экспорт…
Однако что будет с ней дальше, этим людям не суждено узнать, потому что «получил зарплату, - и гуляй!…».
А вокруг той нефти много чего происходит!… Наездники сидят… Компании сидят…
А в Компаниях судьбу всего добытого решают всего несколько человек. Комбинируют, виляют, используют схемы, отмывают…
То же самое и с продуктами переработки.
И занимаются порой немаленькой политикой…
А работяги, - так…
«И так до хера им платим!…»
Так чем же мы гордимся?
Можно здесь вспомнить из раввина Штейнзальца:«Главная суть рабства заключается в том, что труд раба целиком принадлежит другим. Раб не является тем, кто сам определяет цели и задачи работы, в этой работе не учитываются его потребности и желания. Это работа на других. Другие определяют ее цели и задачи, а раб является лишь инструментом для этого. И коль скоро это так, то не играет роли, какой работой занят раб и действительно ли он надрывается в поле, изготовляя кирпичи из глины. Он может сидеть в хорошо кондиционированном помещении и писать высокохудожественные книги - даже на этом поприще он все еще раб».
А что здесь возразишь?
Наши рабовладельцы говорят нам всё в глаза, а мы всё не можем сделать выводов…
Но всё же как-то утешился Андрей, постояв пяток минут у входа. Как-то утешился.
Но всё-таки на сердце было…
И когда объявили регистрацию и посадку, он тяжело вздохнул. Но пошли, Андрей зарегистрировался, оформил сумку ручной кладью. Уже и посадка началась… Прошли к посадочной секции. Андрей забрал сумку с привязанным ярлычком, и, вздохнув, сказал: «Езжай, Валера!…».
- Да ладно, зайдёшь на посадку, потом поеду… - Валера не спешил.
Андрей глянул на очередь. Очередь на посадку была очень маленькая, и шла быстро.
Он увлёк Валерия в сторону. Встали. Андрей глянул ему в глаза. Валерий ждал. Видел, что Андрей хочет что-то сказать.
Андрей положил руку ему на плечо. Постоял пару секунд, глядя вниз. Вздохнул:
- С тяжёлым сердцем лечу, Валера, с тяжёлым сердцем!… Кажется мне…
Он поднял взгляд. Валера напряжённо смотрел ему в глаза, и Андрей, всё так же держа руку на его плече и страдальчески морщась, пояснил:
- Да не кажется, Валера, а я почти уверен… Не только в деньгах дело… Почти уверен, - что там… - он махнул головой…
И именно в этот момент он почувствовал в сознании такое памятное, даже знакомое ему струение…, - как будто он на миг выглянул из пространства обыденности в открытое окно, - на миг, только на миг!…, - но он всё знал…
Но он всё знал.
И Андрей, даже не переводя дыхания, глядя вдруг насторожившемуся Валере в глаза, и так же морщась, с нажимом, чтобы и Валера сразу понял всё, негромко закончил:
- Валера, там ведь хотели… СНГ… с другого края… запалить!…
Валерий понял. Понял, где это «там», понял, что значит «запалить», и наверное, понял, кто…
Он не был дураком. Напряжённо глядя в глаза Андрею, он тихо спросил:
- «Сибнефть»?…
Андрей убрал руку с его плеча, посмотрел в сторону, поправил сумку, висящую на плече, затем в преувеличенной растерянности высоко поднял плечи, и чуть наклонившись к Валере, ответил, потряхивая головой:
- Х..й его знает!… Но по всему выходит, что и они тоже!…
Валера протянул: «Да-а-а!…». Помолчали. Но Андрей не хотел, чтобы Валера сильно расстраивался или задумывался, поэтому ухмыльнулся, и проникновенно заметил:
- Они – хотели, а мы им – не дали!… - и засмеялся, весело толкнул Валеру, и тот тоже заулыбался.
Андрей повторил:
- А мы им, - не дали этого сделать!… - Поднял палец вверх. - Не мы лично, и не только мы, а все те, кто вставил им!… - Андрей засмеялся, но затем, с отрешённым видом глядя невидящими глазами перед собой, заметил: - Но всё же интересует меня судьба одного письма, очень интересует!… Ох, как она меня интересует!… - Как будто очнулся. - Вот так-то, Валера!… Так что не грусти, но… - Он слегка понизил голос. - Поосторожнее здесь!… Лады?
Валера с пониманием кивнул, посмотрев ему прямо в глаза…
Накопитель был не очень большим, но пассажиров было пока немного, а свободных скамеек для сидения достаточно. Некоторые пассажиры даже не садились. Андрей сел на свободную скамью, поставив сумку на пол перед собой. В который раз подумал, что, мир, конечно, физичен, вон и тот же Фейнман пишет что-то вроде: «Разве не может быть, что те «тела», которые разгуливают по улице и беседуют с вами, тоже не что иное, как сгустки атомов, но такие сложные, что не хватает фантазии предугадывать по их виду их поведение…». Всё так, но вот с названиями у нас иногда как-то неловко получается… «Накопитель»… Хм-м… Ну только фантазия бюрократа может считать это перлом словесности… А мы ж всё же люди…
На скамью, стоящую прямо перед ним, уселся какой-то мужчина лет тридцати пяти, поставил свою сумку рядом со скамьёй, и немедленно упёрся взглядом в Андрея. Андрей не обратил на это внимания, глянув лишь мельком.
Ну сел, ну глянул.
Сам сидел, поглядывал на других пассажиров. Думал о Москве, о Тергизии… Думал о предстоящем разговоре…
Сосед напротив не сводил с него глаз. Андрей, по обыкновению слегка улыбаясь, глянул на него раз, затем другой. Может, знакомый? Нет, во-первых, незнакомый, а во-вторых, на лице явно выражение чистейшей ненависти. Ну, юмор! Обознался, сердешный… Андрей глянул с лёгкой улыбкой ещё раз. Смотрит. Андрей улыбнулся сердечней, и кивнул, прикрыв глаза. Может, встречались, да запамятовал. Поглядел по сторонам. Нет, смотрит молча, с ненавистью, не отводя взгляда, не ответив на кивок. Ну чудесно. Андрей ухмыльнулся, и тоже стал демонстративно смотреть на соседа. Рассмотрел и одежду, и причёску. Нет, смотрит всё так же, не отводя взора! Ну и мы тебе в глаза посмотрим, посмотрим минуту, другую… А вот затем мы встанем, не опуская взора, подойдём, сядем рядом… ах, вот тогда-то вы глазки и опустите…А мы заботливо спросим:
- Мы с вами…э-э-э… знакомы?… – самым невинным тоном.
Сопим, ничего не отвечаем… глазки вниз… Только сопим что-то очень уж сердито… Только уж очень сердито и отрывисто бурчим:
- Нет!…
И Андрей совершенно сердечно заметил:
- Ну а тогда какого хрена пялишься? Мне себя стесняться причин нет, - но может, ты, дружок, ко мне что-то имеешь?!…
«Дружок» яростно сопел, глядя в пол, но в итоге отрицательно покачал головой.
- Ну вот видишь, как чудесно!… - жизнерадостно заметил Андрей.
И с ухмылкой перешёл на своё место. Сосед бросал те же взоры, полные ненависти, однако опуская глаза, правда, всё же с задержкой, - когда Андрей случайно глядел в его сторону. Но Андрею было уже всё равно. Только улыбался. Да, увы, в «накопителях» можно встретить и такое… А есть ли название для этого?…
Но не придал никакого значения.
В зал стали запускать и вахтовиков. Некоторые сразу прошли к выходу на поле, куда подъезжал автобус, доставляющий к самолёту. Там можно было покурить. В загородке.
А зал постепенно заполнялся, - и пассажирами их рейса, и вахтовиками. Наконец девочка в униформе, с радиостанцией в руке, громко объявила посадку на Москву. Пассажиры двинулись на выход. Автобус у выхода из загородки уже стоял.
Андрей, двигаясь в потоке пассажиров своего рейса к автобусу, смотрел на группку вахтовиков, которые вышли покурить. На лица с медным оттенком, на выражение лиц.
Они стояли немного в сторонке, чтобы не загораживать проход. Разговаривали. Смеялись.
Андрей почему-то вспомнил:
Бродяга к Байкалу подходит,
Рыбацкую лодку берёт.
И тихую песню заводит,
Про родину что-то поёт…
Чуть впереди него шёл «глазастенький». Андрей ухмыльнулся про себя…
А в Домодедово, - обычная история: «В город, в город везу… Недорого, в город…».
И упаси Бог по рассеянности обратить хоть малейшее внимание на эти слова. Уцепится частник за руку, и будет доставать… Андрей поднял взгляд только раз, - и сразу встретился взглядом с известным Казанником, который в своё время уступил Ельцину своё место в Верховном Совете. Как живой стоял Казанник. Ждал, видно, кого-то, смотрел на пассажиров внимательно…
Ну а что Казанник?… Ну, уступил… Но мы ж все тогда верили в Ельцина, не зная даже про евоную Эсфирь Самуиловну… Мы ж не ЦРУ…
Глянув в лицо Казаннику, Андрей пошёл на выход из здания. На выходе сразу прицепился мужичок в летнем плаще, и, заглядывая снизу, стал спрашивать, где же в этом аэропорту остановка автобуса, чтобы в город съездить, жене подарок купить…
Андрей на ходу показал рукой, и тут у мужичка из-под плаща выпала пачка обёрнутых в целлофан долларов, и он, не смущаясь грубостью работы, сразу почти схватил Андрея за рукав: «Ой, смотрите, доллары!… Вот повезло!… Давайте поделим!…». Андрей укоризненно посмотрел ему в глаза, и заметил, качая головой: «Ну несолидно себя ведёте, несолидно!…». Мужичок нисколько не смутился, но сразу отстал.
Н-да, плохо иметь круглую физиономию с вечной добродушной полуулыбкой. Андрей ухмылялся, думая об этом.
А ведь ельцинские это всё детки, ельцинские. Такие вот шустрые, со своими приколами.
Интересно, а как чувствует себя Казанник? В душе?…
Ведь не последний дурак, может видеть прочинно-следственные связи…
Ладно.
Автобус, метро, ВДНХ, служба размещения, скромная гостиница, номер с телефоном. Удачно. Во Владыкино было бы хуже…
Так. Быстренько душ, - дорога есть дорога, - и поехали. Но это куда же нам надо?… Посмотрим схему… А, вот куда… Надо позвонить только…
Он накрутил номер сибнефтёвской секретарши, она его узнала, и зачастила: «Да-да-да, да-да-да!…». Андрей напомнил, что прилетел, и прилетел издалека, и «очень бы хотел, чтобы всё шло по… э-э-э, плану…». «Да-да-да, приезжайте… Позвоните снизу по местному… Да, будем ждать…»
Она могла бы сказать: «Будете ждать…», и это было бы честнее.
Андрей добрался до офиса, - весьма эффектного здания, стилизованного под старину, - почти в центре, кстати, - и вошёл в небольшой холл. Турникет, охранники за стойкой. Назвался, сказал о назначенной встрече, позвонил секретарше Суханова. «Юрий Евгеньевич обедает… Саркисов тоже… Ждите…»
Ну, что же…
Охранников было числом двое. Один взял паспорт, подержал его под стойкой, вернул. Судя по всему, у них было всё компьютеризировано, и паспорт просто отсканировали. Тем более на компьютерном мониторе, на который поглядывал второй охранник, было как раз изображение паспорта какой-то дамы. В «Фотошопе», вроде бы. Монитор стоял почему-то высоко, и картинка была хорошо видна.
А в самом воздухе этого здания, казалось, висели ненависть и чей-то страх…
Это ощущалось чуть ли не физически.
Вспомнилось: «Воруют!…», и Андрей про себя усмехнулся.
Здесь воровали не по-мелкому. И политику вели свою. За дверями, у которых вот эти вот продавшиеся сученята со своими сканерами да мониторами... и стремлением всё знать...
Он вспомнил пару совсем уж глупейших звонков, которые имели место быть в те дни, когда он звонил в Москву, договариваясь с Саркисовым, и подумал, что…
Что вряд ли они были случайными, - это было уже ясно. Сразу понял, как вошёл в этот холл, сразу. Почувствовал…
Он сел на современный стул, коих было штуки три, у стеночки, и поглядывал на охранников, наливаясь желчью.
Хотя обычно это тактика: «Подожди, остынь…»
Твою ты мать, столько мотаться, тревожить людей, просить, - в том числе за вот этих…
Холл был небольшим; прямо перед ним была стена, слева вход, а по правую руку стойка, за которой сидели охранники. Они немного напряжённо косились на него. Андрею было всё поровну.
Но вдруг на какую-то секунду закружилась голова. Андрей напрягся. Глубоко втянул воздух сквозь зубы.
Что за х-херня!
Никогда такого не было…
Натощак он сегодня курил, что ли? Не было такого раньше!… Надо бросать курить…
Однако виду о своём состоянии он не показал, и уже через пару секунд, полностью придя в себя, с невинным взором, но со скрытой издевкой спросил в сторону охранников: «Вы, наверное, из «Атолла»?…»
Ближний к нему охранник, со всеми приметами выходца из спецслужб, что-то неразборчиво пробурчал. Андрей продолжил по-прежнему с самым невинным видом: «Много, много слышал о вас… Если вы «Атолл», разумеется…»
Охранник явно не обрадовался такой славе… Но отмолчался…
Примерно через полчаса ожидания за турникетом появился мужчина лет тридцати пяти, роста среднего, худощавый, с тёмно-каштановыми волосами. Стрижка, светло-серый костюм. Посмотрел на Андрея:
- Вы из Омска?
- Да, я из Омска, - сухо ответил Андрей.
- Э-э-э… Андрей Максимович?
- Да, я Андрей Максимович.
- Я Саркисов. Юрий Евгеньевич освободится, и мы вас пригласим…
Андрей пожал плечами:
- Хорошо…
Появилась техничка, и стала неспешно протирать тряпкой там и сям. Особо тщательно протёрла три «рожка» турникета.
Вновь появился Саркисов, сказал: «Пойдёмте…», и Андрей прошёл через турникет и металлоискатель. С выкладыванием содержимого карманов. Уже пройдя турникет, и забирая мелочёвку со стола, он усмехнулся. Вот уже и его пальчики есть у этих бравых ребят. На хорошо протёртой хромированной поверхности «рожка» турникета так хорошо оставлять свои пальчики. Он с насмешкой глянул в лицо охранника, который встал рядом с рамой, но тот профессионально глядел в пол. Ну, что ж… Прошли с Саркисовым к лифту, - это рядом, - и тут же из какой-то соседней двери появилась пара мужчин с ускользающими взорами, в почти одинаковых костюмах, и присоединилась к ним. В лифт вошли все вчетвером, и пока поднимались, все молчали. Сопровождающие отводили взгляды. Лифт был с зеркальными стенками, - как и в ЛУКОЙЛе, - отметил Андрей. Такие довольно сильно затемнённые зеркала, которые Андрей называл «загадочными». Давно заметил, кстати, что они очень нравятся женщинам.
Этаж был не то второй, не то третий. Когда вышли, пара спутников, - глазки вниз, - прошла в соседний с лифтом кабинет. Саркисов показал на другую дверь. Андрей кивнул.
А про себя даже и не подумал, а понял, что не зря его сопровождали, - потому как уже возникло у него впечатление, что здесь кто-то чего-то действительно боится. И даже очень боится.
И не такого ли боится, что прибывший из тех краёв человек может неожиданно обнажить ствол, и…
Или ожидают… чего-то другого?…
Он даже качнул головой. Ну, дела!…
Вспомнил, кстати, того парня в накопителе. Хмыкнул.
Они с Саркисовым вошли в ту дверь, - было там несколько работников, в том числе женщины, все за своими столами, и все при их появлении опустили глаза. Саркисов сказал Андрею: «Вы здесь пока посидите, подождите, мы вас пригласим… а вот здесь можете плащ повесить…», - он показал на шкаф недалеко от входа, и сразу обратился к одной из женщин: «Вы угостите пока… кофе, что ли…».
И сразу вышел.
Андрей разделся, ему работница принесла чашку, он сел у свободного стола и, поглядывая по сторонам, не спеша выпил кофе.
Кофе оказался не Бог весть.
А в кабинете все сидели как мышки, - и даже переговаривались шёпотом.
Андрей подумал: «Крайне нездоровая атмосфера в этом учреждении. Крайне нездоровая. Если такая обстановка здесь всегда, то это просто ненормально. Так люди не должны себя вести…»
Он почему-то понял, что они почти всегда вынуждены так себя вести. И всё это вдруг ощутил. Он как будто колебался на грани того струения, которое было уже ему знакомо…
Но именно на грани. Что-то он должен был понять, но что-то понять было ему ещё рано…
Или?…
Ч-чёрт!…
Появился Саркисов, движением руки пригласил его.
Андрей прошёл вслед за ним, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Но далеко не пошли. Вошли в соседнюю дверь. Ещё один кабинет.
А кабинет оказался Г – образной формы. Как раз шахта лифта отрезала у него угол. Направо, в «загогулине», столы сотрудников, - штук шесть, - и сотрудники тоже тихие, как мышки; - пара смазливеньких девиц и мужчины.
Прямо, - два стола, составленных длинными сторонами. Один, как стало ясно, Саркисова, потому что он прошёл к нему и сел, одновременно указав Андрею садиться напротив.
Андрей сел на вращающееся полукресло у второго стола, оказавшись спиной к сотрудникам отдела, которые бросали на него короткие косвенные взгляды, когда он проходил.
По правую руку, ясное дело, было окно, с вертикальными матерчатыми жалюзи. Вся мебель стильная, современная. Канцелярская мелочь на столах, - тоже современная и в избытке.
Стукач наших дней, - телефон, - обычный «Панасоник».
Андрей оглядывался секунду-другую. Глянул и на Саркисова. Тот тоже бросил короткий взгляд, что-то поправляя на столе и не спеша начать разговор.
Вообще Саркисов Андрею понравился. И раньше, в разговорах по телефону, он производил хорошее впечатление. Как-то чувствовалось, что нет в нём лишней фанаберии, и в иных обстоятельствах с ним вполне можно было бы поговорить…
Но именно в иных. Потому что он сам не спешил. Потому что он сам чего-то ждал.
Андрей начал было: «Валентин Валентинович…», но Саркисов сразу перебил: «Лучше будет с Юрием Евгеньевичем поговорить…». Андрей пожал плечом. Саркисов что-то ещё перебирал на столе, потом квакнул телефон, он взял трубку, некоторое время слушал, несколько раз односложно ответил. Положил трубку, посидел, разглядывая какие-то бумаги, сказал: «Вы ждите…», - и ушёл. Андрей вздохнул.
Некоторое время сидел, разглядывая жалюзи, и даже потрогал их пальцем. Думал про себя: «Ну, ребята!… Я ведь принёс не меч, но мир…»
А впрочем, что о высоких материях… Сидим, ждём…
И ждал довольно долго. Всё кругом рассмотрел. Уже и полуобернулся к сотрудникам, поглядел на них. Да, сидят себе тихо, разговаривают шепотком, иногда косясь… Подумал, что не исключено, что этот Суханов родственник того Суханова, у которого работал Мемельцин, когда был изгнан отовсюду…
Да хрен с ним, что гадать…
Он вообще-то ожидал, что Саркисов пригласит его к Суханову, но нет…
Вдруг вновь стало очень жарко, и вновь сильно забилось сердце. Ф-фу ты… Что ж такое…
Даже вспотел. Некстати, некстати… У-ф-ф… Надо успокоиться…
Д-да что ты будешь делать! С-совсем херня!…
Эти рывки через часовые и климатические пояса здоровья не добавляют, однако…
Понемногу вроде отошёл. Сердце забилось ровнее, но всё равно было как-то…
Спокойно, спокойно… Вытащил платок, вытер пот.
Понемногу успокаивался…
Ну вот, почти норма.
Норма-то норма, но вот давление явно повысилось. Ну, мать его, давно такого не было… Можно сказать, что в обычном состоянии никогда такого не было…
Посидел ещё минут пять.
Распахнулась дверь, и очень быстро вошёл мужчина лет… тридцати пяти, наверное… Белая рубашка с длинным рукавом, галстук, серые брюки; – «галифе штабные серые на ём…»; - рост вроде выше среднего, в плечах явно не Шварценеггер, голова круглая, шея тонкая, нижняя челюсть сластолюбца, волосы светлые с хорошей стрижкой, хотя и редковатые, глаза круглые, - или это кажется, потому что…
(В тексте здесь лакуна. Я имею что сказать дополнительно в отношении встреч с г-ном Сухановым Юрием Евгеньевичем, но именно в настоящем тексте этого делать не буду).
Потому что был он бледен как полотно, и его круглое лицо напоминало маску, - и всё подёргивалось, как будто кто-то дёргал его за многочисленные невидимые верёвочки…
С какого-то… разговора, видать, он сюда… сорвался…
И было ясно, что это именно Суханов Юрий Евгеньевич, начальник департамента нефтепродуктов «Сибнефти». И, по впечатлению, в состоянии сильного душевного волнения, вызванного… каким-то очень сильным переживанием, скажем так…
Это он в курсе движений каждой тонны нефтепродуктов, это он знал и реализовывал все те схемы, о которых догадывался Андрей.
И по-прежнему реализует подобные схемы… И знает о том, о чём в аэропорту догадался Андрей…
И если верно сказали Андрею, то это в том числе у него был «в гостях» Джанузаков, который, хм-м-м, пропал…
За Сухановым тенью следовал Саркисов.
Андрей не успел даже встать, а Суханов уже сел на кресло Саркисова, а Саркисов просто встал рядом с ним, по правую руку, и они оба глядели на Андрея, - Саркисов глядел бесстрастно, а Суханов с подёргивающимся лицом, и видно было, что дышать ему очень тяжело…
И бледен он… Взбледнулось, так сказать…
Андрей думал о том, что не ошибается он, по всей вероятности…
Но дело лучше замять…
Суханов даже не поздоровался, не поприветствовал как-то иначе. Сев в кресло, он сразу как будто плюнул, буравя взглядом лицо Андрея:
- Слушаю вас!…
Андрей, ощущая толчки повышенного давления, вполне миролюбиво улыбнулся, и представился, не беря на себя лишнего, сразу пояснив, что вот занимался по просьбе… и его просили…
Руки у Суханова не гуляли по столу; - он просто вцепился в ручки кресла, но лицо по-прежнему было бледно, и дёргалось всё так же. Саркисов стоял спокойно, но как будто в любой миг готовый броситься на Андрея.
«Да надо бы уж вам и успокоиться, ребята, - подумал Андрей. – Я вообще-то по жизни вроде не создавал проблем, а решал их…»
Но здесь хозяин барин.
Андрей, привыкнув в последнее время ко вполне доверительным разговорам в Тергизии, надеялся на понимание и здесь.
Стараясь не спешить, хотя подёргивающаяся физиономия Суханова даже немного выбивала из колеи, он сказал, что его просили отработать вопрос по поставкам с нашего завода…
Суханов буквально изогнулся в корче. Весь трясясь, он навис над столом, и буквально прошипел:
- Не с ВАШЕГО завода, - а с НАШЕГО завода!…
Андрей помолчал, разглядывая его дёргающееся лицо, и кивнув, уточнил:
- С НАШЕГО, - всего лишь территориально…
«Терпи, терпи…» - повторял он себе и для себя…
Постарался успокоиться, глядя в стол. Затем продолжил последовательный рассказ, глядя на Суханова. Что контакты установлены, и хоть и есть недовольные, но основа для работы есть, и вопросы можно порешать, а там вскоре осенние полевые работы, и цены там уже давно высокие…; - сказал он так специально, кто ж их там такими сделал-то, как не ты…; - и, кроме того, это сбыт, что тоже немаловажно… И, кроме того, я встре…
Но Суханова вновь повело. Он вновь навис над столом, и вновь стал как будто плевать словами:
- У нас – вообще – нет - никаких - проблем - со сбытом!… Никаких!
И отшатнулся, - по прежнему бледный.
Сидел он…
Он не сидел. Он почти извивался в том кресле…
Что ж ты перед подчинёнными-то…
Хотя…
Он вдруг понял, что Суханову очень страшно. И бледен он не от гнева, а от страха.
От страха!
Андрей долгим взглядом поглядел на него. И заметил, глянув в стол:
- Но там ведь, как я понимаю, не только экономика… Там ведь ещё и политика!…- Он однял взгляд, и посмотрев прямо в ещё более побелевшее лицо Суханова, веско добавил: - А Тергизия ведь не чужая страна, она член СНГ!…
Зря он поднял взгляд. Зря. И зря добавил эти слова. Потому что на Суханова в этот момент смотреть было тяжело. Подёргиваясь, он выплюнул:
- Хорошо!… Технологический бензин… на Петропавловске… за тонну… - и он назвал цену.
Андрей припомнил, что некоторое время назад Ефремов плевался по-своему по поводу гораздо более низкой цены. По такой цене будет отказ. По-умному надо было бы начать с более низкой цены, а уже затем плавненько, договариваясь, с учётом ситуации… Чтобы что-то взять, надо вначале что-то дать… С учётом того, что они там нагородили, это единственный путь выхода из ситуации…
И просто не такого разговора он ждал…
«Я всё расскажу, расскажу спокойно, а вы поинтересуйтесь, каково моё мнение по вопросу и что мне надо. Всё спокойно. Люди потому и люди, что могут поговорить обо всём, и всегда могут найти общий язык и баланс интересов. Или хотя бы выслушать другого человека, не облаяв, как собака. Я приехал вам сказать добрые слова, а вы тут мне… Даже не даёте сказать!… Если вы такие умные, то почему у вас даже перевороты не получаются?… Так что ты или молчи, сука, или говори с человеком по-людски!…»
Андрей засопел. Поднял взгляд на Саркисова, и расчётливо-грубо сказал:
- А вы тоже так считаете?… Мы же с вами по телефону вроде бы общий язык находили?…
Саркисов остался недвижим, но глаза его быстро бегали по покрасневшему от повысившегося давления лицу Андрея. Он как будто сам боялся взглянуть на Суханова.
На Суханова глянул Андрей.
Это было что-то. Это было что-то…
Тот не верил своим ушам. Он, он… Он… Душно, душно… Руки… Да я…
Душно и бледно…
Прямо из символистов…
За спиной не было слышно ни звука…
Было очень жаль…
Андрей заявил, нахмурясь:
- Я проконсультируюсь по вопросу цены, и свяжусь с вами…
Суханов, не говоря более ни слова, встал, как сомнамбула, стараясь не встретиться с Маркизовым взглядом.
Быстро пошёл в сторону двери. Резко открыл дверь…
Ушёл.
Андрей пожал плечом, и сказал Саркисову:
- Зря, оч-чень зря… Зря так!… Не такого разговоря я ждал!…
А про себя подумал, что Саркисов, может, и рад именно такому разговору… Плох тот заместитель, который не хочет стать начальником…
Саркисов развёл руками, и как-то особенно значительно заметил: «У нас единоначалие!…»
Стало быть, с этим говори, не говори… А скорее намёк… Скорее намёк…
Ладно, пусть остынут, может, завтра…
Но кто у этого родня? Неужто сам добился?… Не поверю!…
…Но Саркисов проводил до выхода, и простился вроде даже доброжелательно. Андрей сформулировал, что «…позвоню с вашего разрешения», и тот ответил: «Да, да, конечно!…».
Но, как только Андрей надел плащ в соседнем кабинете, - и попытался как-то оживить атмосферу, попрощавшись с сотрудниками преувеличенно громко, на что только пара человек ответила невнятным ворчанием, не поднимая при этом глаз, - и он вышел из кабинета к ожидавшему его в коридоре Саркисову, - появились два попутчика…
И всё-то они видят, и всё-то они знают… Когда выйти, кого проводить…
Ну, что ж, служба такая… Беспокоятся…
Да хрен ли беспокоиться, когда ваш начальник сам пилит сук, на котором сидит!…
А делов-то было, - дослушать!…
Остаток дня смотрел телевизор, читал газеты. Накупил в подземном переходе целую пачку.
Делать ничего не хотелось.
Вечером заснул с трудом. Когда стал засыпать, перед глазами завертелась какая-то спираль, похожая на годичные кольца распиленного дерева, с чёрной точкой по центру…
Херня какая-то… Сроду такого не было… Старею…
Но уснул…
Спал отвратительно. Голова гудела.
Наверное, уже возраст не тот, чтобы так вот мотаться. На юг, на север…
Позавтракал в кафетерии на этаже. Была там солянка. Любил солянку.
Ближе к обеду он решил позвонить вновь, - потому что надо ведь и договорить…
Не было ни Саркисова, ни Суханова. Так сказала секретарша, уже знавшая его голос.
Решил позвонить Толомушу Данияровичу в Бишек, но не застал.
Позвонил Ерлану в Алма-Тау. Вот его застал. Кратко объяснил Ерлану ситуацию. Что нервничает что-то Суханов, и впечатление такое, что у него уголёк в заднице горит…
Ерлан в голос, криком перебил его:
- Андрей, да они УБИЛИ!… ОНИ УБИЛИ ЕГО!… УБИЛИ, А ТЕПЕРЬ БОЯТСЯ!… Ты скажи, ОТ КОГО ТЫ!… Скажи им!…
Андрей, слушая, только прикрыл глаза и повёл головой. Да что он по телефону!…
Да и не в Джанузакове здесь дело… Он сбоку припёка, только Ерлан пока этого не понял, идеалист…
Он сказал Ерлану, что постарается, и дал отбой.
Но старания не увенчались успехом, хотя Андрей начал звонить уже и соответствующему вице-президенту.
Швидлер, или как его там…
Но, видимо, службы работали чётко, и тех, кто ему был нужен, «не было на месте».
«Не было на месте» весь день, «не было на месте» и завтра.
Сходил на ВДНХ, побродил. У торговцев контрафактом купил компакт-диск. База данных МГТС. Под ДОС, но почти последняя. Нормально.
Купил на Лубянской площади билет, затем позвонил из гостиницы соседям Валерия, и предупредил, чтобы тот встретил его завтра утром.
…Машину у Валерия пока забрал, и сам отвёз его домой. Приехал к себе, принял душ. Позвонил наудачу Лихоборову домой, и застал его именно дома. Оказалось, взял отгулы на три дня. Андрей в душе обрадовался. Домой ему вряд ли из головного офиса кто-то будет звонить. Сказал, что сейчас подъедет, всё расскажет.
Посигналю, - выходи… - Конечно, выйду…
Собираясь, Андрей чувствовал в себе хорошее возбуждение и уверенность.
Ну, сейчас я вас, блядей!…
Когда подъехал, то открыл дверку и посигналил три раза. На втором этаже качнулась занавеска. Андрей махнул рукой.
Двинул вперёд переднее пассажирское сиденье. Так, нормально…
Подготовил мизансцену, так сказать…
Чтоб глазки не спрятал.
Из подъезда вышел Лихоборов. Шёл к машине, опуская голову. Андрей перегнулся, и открыл заднюю правую дверку. Лихоборов сел.
Поздоровались.
Настроение было боевым.
Андрей улыбался во всю ширь лица. Полуобернулся назад, и бодро спросил:
- Ну, как настроение?…
Геннадий Игоревич, видя радость Андрея, довольно бодро, но как будто не веря в своё счастье, и ожидая услышать приятное, ответил, глядя немного напряжённо:
- Нормально… Как съездил?…
- Отлично!… Отлично съездил!… С Саркисовым познакомился, с Сухановым!…
Андрей засмеялся, и даже как будто удивляясь открытию, сообщил:
- А Суханов-то!… - Он повёл головой а-ля штабс-капитан Овечкин, и, модулируя, протянул со значением: - Да-а-а!…
- Что сказал? – впился глазами Геннадий Игоревич.
- А что много говорить? Я ему в двух словах объяснил ситуацию, он сразу на технологический цену назвал… - Андрей, загадочно улыбаясь, как будто приятное воспоминание грело душу, помолчал, и многозначительно добавил: - Саркисов до выхода проводил!…
- Хм-м… - Лихоборов туманно, но довольно улыбался, глядя как будто вдаль.
Андрей торжествующе захохотал, и протянув между сидений левую руку, похлопал Лихоборова по колену.
- Вот так-то!… Вот так надо работать!…
Затем изобразил некоторое раздумье, и как будто вслух рассуждая, заметил:
- Буду звонить… Надо звонить!… - И, решительно хлопнув левой ладонью по рукоятке перемены передач, крепко сжал её.
Помолчали.
Сидели всё так же – Андрей больше чем вполоборота назад.
Лихоборов молчал, слегка улыбаясь, - а Андрей как бы с мыслью о новой, серьёзной заботе…
Затем Андрей изобразил донельзя блудливую улыбку, и пару раз глянул на Лихоборова, делая вид, что хочет спросить, да не решается… Даже как-то задвигался, поёрзал, выказывая и желание, и нетерпение, но…
И знает всё, конечно, и хочет спросить, да вот не знает, спрашивать ли… А то вдруг сам Геннадий Игоревич этого не знает, и получится, что Андрей выдал тайну…
Лихоборов заметил, немного настороженно ждал…
Наконец, с той же блудливой улыбочкой, Андрей, как будто колеблясь, спросил:
- Слушай, а переработка, действительно, была?… - и он издал неопределённый звук, наподобие «м?…» - и глянул исподлобья, но прямо в глаза.
Лихоборов глядел на него секунду; потом, как будто решившись, страдальчески наморщил нос и кивнул несколько раз.
Андрей, как будто сомневаясь в его полной искренности, и желая убедиться окончательно, с недоверием переспросил, всё так же испытующе глядя исподлобья:
- Точно левая?…
Да ему просто недостаточно было кивка, ему надо было слово, слово!…
Лихоборов, уже в полном сознании того, что Андрею всё известно, выпятив ещё и нижнюю губу, и также глядя Андрею в глаза, вновь кивнул несколько раз с убывающей амплитудой, но с увеличивающейся частотой, и уже потом почти прошептал:
- Ле-ва-я!…
Это был момент истины!
Это был МОМЕНТ ИСТИНЫ!…
Ж-железные соответствия стали сцепляться в голове в эту секунду в единую цепь.
Всё получало своё объяснение, - всё!
Не подвела интуиция, - верной была «ПРОСЕЧКА» в аэропорту, - ВЕРНОЙ!…
Но надо было потрошить дальше, дальше, - и быстрее!; - и Андрей изобразил краткое разочарование, как будто он надеялся услышать откровение, а услышал совершенно банальную вещь…
Но тут же спросил, - с таким выражением лица, и таким тоном, который можно было понять только как: « Ну ты уже разочаровал, но разочаровывай уж до конца!…»:
- Так а нефть чья была?…
Лихоборову уже хотелось, уже хотелось убедить его в том, что он открыл Андрею нечто важное! Но этот Андрей Максимович, оказывается, ещё и туповат!… Но попытку сделать можно… Он чуть наклонил голову вперёд, и, как будто вдалбливая дебилу, хоть и негромким голосом, но преувеличенно артикулируя, чуть ли не по слогам сообщил:
- ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь!…
Андрей с непониманием моргнул несколько раз, и недоверчиво протянул:
- Поня-ятно!…
Потом моргнул ещё пару раз, с тем же выражением, чтобы окончательно убедить в том, что он тупой, да ещё и не верит ни одному слову, и закинул ещё один вопрос:
- А прокачка что, - тоже левая, получается?…
- Тоже, тоже!… - Лихоборов был уже почти в отчаянии, силясь объяснить такие вещи…
Он даже тряс руками… и головой тряс!…
- И нефть тоже левая, что ли? – продолжил с самым дурацким видом Андрей.
- Да, да, да!… - Лихоборова как будто кто-то стучал по затылку.
- А-а-а… – Андрей подумал.
Хорошо получилось. Похоже. Похоже на то, что он так ни хрена и не понял.
Он легко махнул рукой:
- Да и хер с ним!… Я вот отдохну малость, а то всё же устал, а там видно будет, как действовать…
Потом как будто спохватился:
- Слушай, а Суханов не родственник тому Суханову, у которого Ельцин работал, когда его пнули из ЦК?
Лихоборов, чуть успокойвшийся, подумал, но затем пожал плечами:
- Насчёт этого не скажу… Но то, что у него хороший родственник в Минтрансе, - точно…
Он вновь наклонился вперёд:
- Вот за счёт этого он мно-о-огое имеет… И «Сибнефть» тоже!… «Сибнефть» ведь вообще… при содействии Минтранса была создана!…
Андрей с пониманием кивнул.
Поговорили ещё пару минут. Лихоборов вновь, уже по накатанной сейчас линии, с ноткой отчаяния, начал тревожиться о том, что вот самому надо ехать в Москву… Если не завтра, так в понедельник… Ты, короче, имей в виду, что если меня нет, я в Москве. Вообще планирую так, - если вызовут, то в Москве побуду по этим делам, потом отдохну пару недель на юге, потом вернусь… Позвоню, как буду… - Он добавил, помолчав, - Если… всё в порядке будет…
Договорились!
Андрей постарался его успокоить…
…Он ехал домой.
Наверное, мог бы звучать в душе мощный аккорд. Наверное, настроение должно было быть приподнятым.
Но не было оно таким.
Уж слишком многое следовало из того, что он услышал.
Всё, всё, всё ложилось на гладкую кривую. Всё.
Всё получило объяснение.
Механически переключая передачи, останавливаясь на перекрёстках, обгоняя другие машины, он думал.
Сопоставлял. Анализировал. Делал выводы.
В самом деле, вот существует компания «Сибнефть». Наездник. Как она была создана, - другой вопрос. Хотя…
Гнусно она была создана. Гнусно. Как и все остальные, наверное…
Ради того, чтобы сразу иметь ну очень большие деньги, которыми можно задушить любую политическую силу в стране. Любую волю. И народную волю тоже. Чтобы сохранить «реформатора», который пьянь… и управляем, - и нужен лишь затем, чтобы до конца нас подчинить. Нашу страну.
Все его способности, вернее сказать особенности, давно известны. Он давно вычислен, с его «непредсказуемостью», а точнее самодурством. Его придурь безопасна, по большому счёту. По самому большому счёту.
И он должен. За своё «избрание» он должен. Точнее, даже обязан.
Но только ли «нашим» сукиным сынам?… Скорее, что не только «нашим»…
НЕ наши через него имеют в «этой стране» ТАКУЮ пятую колонну, что оккупационные войска просто не нужны! Просто НЕ НУЖНЫ!
Деньги этой пятой колонны отмыты на Запад. «Их» бизнес, - в «этой стране». И они всегда лизнут жопку, - так, слегка, вместо бумажки… - если их об этом … чуть-чуть попросят… Смущённо утрут лапкой язычок, и скажут тонким голоском: «Ой, опять волос попался…».
А здесь они круты-ы-е!…
Да чаще и просить не надо… По-человечески они не только не глупы, но и сами угадают, что им надо делать, чтобы потом, когда придётся из «этой страны» бежать, выглядеть им там гонимыми.
Ах, сколько выгод приносит ярлык «гонимых»!… А именно «вечно гонимых»…
Но это так, по ходу дела…
Только болван может полагать, что в переломный исторический момент, когда меняется мироустройство, и судьба народов определяется на столетия вперёд; - а скорее всего, определяется окончательная историческая перспектива того или иного народа или государства, - только окончательный болван может думать, что существует какая-то «банковская тайна» или «коммерческая тайна»!
Да, она существует, - но от нашего народа, среди которого те или иные деятели слывут известными политиками или бизнесменами; - и через эту сладкую тайну их вклада ими будут управлять по гроб жизни!
Не наши.
Ну, немножко и наши… иногда…
Потому что хоть и хитро составлены все эти цепочки по отмывке, но всегда можно найти слабое звено. Всегда. А уж то, что все те отмытые деньги неправедные!…
Об этом и говорить не стоит.
И будьте уверены, - каждая дозированная «утечка» из-за рубежа по этому поводу чего-то стоила нашей стране.
А какой же выход?
Да надо полагать, что мы его найдём!
Ну а «наши»…
«Наши», - которые сукины сыны…
«Ты же царь!… Ты же ж мужик!… Вон силища у тебя какая!… Глыба!… Вон что газеты пишут!… Наши собственные газеты!… Читай: «Политическое животное…» Во как!… Медведь, тигр!… Твои реформы нужны народу!… Не все понимают, правда… Но поймут потом, потом поймут!… Ещё будут вспоминать царя Бориса!… И мы всё сделаем!… Политтехнологи, то-сё… Сделаем!… Помогут!… Но ты обещаешь нам, что если мы сделаем, то?… У тебя же слово крепкое?… Ты просто сделаешь потом, что просим, а мы… Да мы ещё!… А пока надо сделать так… Ты должен отдать нам нефтянку… Эсфирь Иосифовна, надо!… Ради лучшего будущего, - надо!…»
«Ой, что-то он у нас совсем уже … Как бы не крякнул… А дочещкам как же?…»
«Ну что это ты, Двойра Самуиловна! Через кого же к вам денежки-то ваши прибежали, а?… Так что ты уж давай… И ты помогай, Танюша!… Ты же наша!…»
«Эт-та!… Реформы надо про-дал-жать!…»
«Но надо будет и поплясать… и вообще…» - «Не говори ему, что дурковать надо будет, а то придурок расстарается, я его знаю!…» - «Да и я знаю!… Да, кстати! Уколов надо будет поделать!» – «Про пьянку лучше ему не говори!…»
«Я, эт-та… готов!… Я дал, и ещё дам!… Я вам не хрен собачий, я царь!… Всё дам!…»
Давалка ты дешёвая!…
Но сделали… С перебором… И с б-а-альшой мутью…
А потом вот и происходят такие вещи, когда бывшему фарцовщику, - орден, а другого, - в исполнительные секретари…
Но это так, - мелочи…
Не для того нужен пост секретаря, вдобавок к нефтянке… Вы ж ещё ничего не видели!…
А ведь «гарант» уже на ладан дышит!…
Но каждый день, - каждый день! - при сохранении статус-кво, - приносит такие деньги, такие деньги!…
Эшелоны с бензином, дизтопливом, керосином, мазутом, - экспортного качества…
…………………………..
………………………….
Вот так «узкий круг» и грабит народы и страны …
Вот так нас нагибают, вот так ставят под полный контроль!…
Вот что такое «общечеловеческие ценности», - «частная собственность», «коммерческая тайна», «частная инициатива». Вот как её понимают выкормыши Ельцина.
Которым они стали уже тяготиться…
Вот они, смотрите, любуйтесь!…
Всё происходит буквально на наших глазах, - все наверняка видели железнодорожные эшелоны из цистерн; возможно, кто-то простаивал в своей машине на переезде, ожидая, пока пройдут составы.
И вполне возможно, что кто-то с подсознательной гордостью провожал эти составы взглядом: «Вот какая могучая у нас страна… По полчаса переезд закрыт, - и всё идут, идут, идут, идут!…»
2002-2004
На главную страницу сайта http://abakumov999.narod2.ru